2. Рейтинг: G
3. Жанр: friendship, angst, fluff
4. Главная тема: Сюжет фанфика должен развиваться вокруг того происшествия, когда Нино повредил свое запястье в джуниорские времена =) Для тех кто не вкурсе, напомню: когда Нино был джуниром, он делал кувырки назад на концерте (это был концерт каких-то семпаев) и его рука попала в ту часть сцены которая поднимается и опускается. Тем самым он переломал множество костей в районе ладони.
Прочие дополнения: повествование должно вестись от лица кого угодно, но только не самого Нино. 1. Главный персонаж: Нино и Аиба (дружба)
2. Рейтинг: G
3. Жанр: friendship, angst, fluff
4. Главная тема: Сюжет фанфика должен развиваться вокруг того происшествия, когда Нино повредил свое запястье в джуниорские времена =) Для тех кто не вкурсе, напомню: когда Нино был джуниром, он делал кувырки назад на концерте (это был концерт каких-то семпаев) и его рука попала в ту часть сцены которая поднимается и опускается. Тем самым он переломал множество костей в районе ладони.
Прочие дополнения: повествование должно вестись от лица кого угодно, но только не самого Нино.
Примечание автора: Повествование стандартное, ведется от 3 лица.
В падении краски стекаются воедино, как в калейдоскопе, переливаясь и кружась, завораживая и заставляя сердце биться чаще. Или останавливаться. Раз, два, три… Пестрые костюмы джуниоров, прожекторы над сценой и падающее блестящее конфетти. Все смешивается в однородную массу, давящее чувство под ложечкой и пульс в висках. Красота, сковывающая тело от ужаса. Кто сказал, что прекрасное и ужасное не живут рядом? Казунари открылось обратное. Благодаря одной простой ошибке. Одному неверному шагу – чтобы почувствовать падение.
Лунный свет проникал в безликую комнату сквозь незашторенное окно, бросая бледно-желтые блики на пол и на больничное одеяло, по которому ударяли ладонью, чего-то пытаясь добиться и не достигая результата, с досадой вздыхали. Слышался звук прогибающихся пружин и едва уловимый – дыхания. От одеяла должен был подняться столб пыли, светящийся в лунном блеске, но ничего подобного не последовало. Так бывало обычно дома, в его комнате, когда, игнорируя протесты мамы, Ниномия Казунари отказывался от уборки «хотя бы два раза в неделю». Более-менее аккуратно сложенной кипы манги было достаточно, чтобы сказать: «Я убрал». Старенькое клетчатое одеяло было неприкосновенным: если из него вытрусить пыль – свечения больше не будет. Глупо, по-детски нелепо. Но Казунари волновало это в последнюю очередь. К тому же, он бы под страхом смерти не открыл бы «страшной тайны» вечно пыльного одеяла.
В больнице было откровенно скучно, белые стены палаты ночью казали серыми, все вокруг начинало походить на старое черно-белое кино. Нино казалось, что это насмешка судьбы.
…Черно-белое кино…
- В жизни всё разделено на черное и белое, плохое и хорошее, правильное и неправильное, промежутков нет. То, что «между», ищут те, кому нечем заняться.
Проще было закончить разговор на этом, чем объяснять прилипчивому джуниору о том, что всё гораздо сложнее, красок так много, что в них легко заблудиться, забыть, что каждая их них значит. Нино иногда кажется, что он вот-вот – и потеряется сам.
- Нет, ну есть же…
- Мне всё равно, Аиба, - перебивая, отрезает парень, утыкаясь в монохромные страницы манги, как обычно горбясь, заставляя острые лопатки по-детски торчать из-под тонкой ткани футболки.
- Не бросайся из крайности в крайность. Знаешь, ты слишком прагматичен! – деловито замечает собеседник, и Нино от неожиданности даже отрывается от картинки, изумленно разглядывая Масаки, думая, рассмеяться или все же сдержаться.
- Ты где такого набрался? – скептически ухмыляясь, интересуется Казунари.
- Кто-то из старших джуниоров сказал так о Коичи-сан, - с видом знатока отвечает Масаки.
Но Ниномия все же не может сдержать смех и, напрочь забывая о манге, с хохотом заваливается на свежую апрельскую траву, с трудом умудряясь не покатиться вниз по холму.
Нино усмехнулся. Смотреть в потолок было также невыносимо, как и на стены, рука в гипсе то и дело чесалась, и это подливало масла в огонь, на котором закипала подростковая нетерпеливость, желание скорее перестать ощущать этот до тошноты стерильный, больничный запах. И самое главное - чтобы все окружающие прекратили носиться с ним и опекать. Бесшумно вздохнув, Казунари перевернулся набок, когда мимо окна в его палату промелькнула чья-то тень. Нино замер, не решаясь ни пошевелиться, ни даже выдохнуть сжимающий легкие воздух. Послышался шум веток и странный скрежет. Все это напоминало сцену из фильма ужасов, которые Ниномия терпеть не мог. Только какой-нибудь болван может забраться в больницу, да еще и в палату, чтобы что-то украсть. Но другого объяснения у Нино не находилось, тем более, когда за стеклом появился темный силуэт и этот самый силуэт предпринял попытки открыть окно.
Не орать же на весь этаж, как какая-то девчонка, но в животе неприятно скрутило, а в висках шла полным ходом репетиция Марлезонского балета.
Нино попытался вжаться в матрац, вытянув при этом шею, чтобы не лишить себя обзора. Казунари не мог объяснить, почему, но всё это попахивало откровенным бредом. Хотя бы потому, что «грабитель» был слишком шумным, умудрившись меньше, чем за минуту, зацепиться за ветку, судя по характерному шелесту, сбросить с подоконника вазу с цветами и в конечном итоге прежде, чем приземлиться на пол, выписать виртуозный пируэт.
«Да что за..?» - забыв обо всякой предосторожности, Нино включил ночник, чтобы к изумлению обнаружить на полу…
- Айба??!
- О! – глаза Масаки похожи на глаза нашкодившего щенка.
- Бака! Что ты тут делаешь?
- Я подумал, что тебе скучно, и решил развеселить. А еще я хотел показать тебе это…
В руке долговязого парня было сомнительное произведение искусства: на перекрещенных жердочках висели 6 темно-синих провода, каждый из которых заканчивался фонариком, обычно используемых для украшения витрин магазинов или кафе в предпраздничное время. Кроме одного, из которого торчали красная и белая проволоки.
- Это?
- Прости, был еще один, оранжевый, но он оторвался, зацепившись за ветку.
Масаки виновато посмотрел на больного, неуверенно теребя край футболки.
- Аиба-чан, что это?
- А, сейчас, - Аиба широко улыбнулся, и Нино мысленно поразился, как у человека могут меняться так быстро эмоции, - Закрой глаза.
- Это еще что за чушь?
- Закрой!
- Детский сад, - скривив губы, цыкнул Ниномия, но все же подчинился.
- Готово! – победно заявил голос Масаки, и Нино смог открыть глаза.
Парень не сразу понял, в чем дело. Пока не увидел сияющие глаза Аибы, устремленные вверх: странное изобретение Масаки, которое он ему демонстрировал, было неаккуратно примотано к больничной лампе… бинтами?! Ночник не горел, но горели пять разноцветных лампочек: синяя, красная, зеленая, желтая и сиреневая. Проводок с оторванной оранжевой сиротливо покачивался в такт остальным.
Нино не стал запрещать Аибе оставить это порождение современного искусства, не стал запрещать ему и тогда, когда Масаки влез к нему под одеяло, вытянув длинные ноги, непременно пнув ими ноги Казунари. Нино не стал запрещать ему остаться на ночь. Во-первых, спать все равно не хотелось. А во-вторых, иногда Аибе действительно было сложно в чем-то отказать. К тому же, Нино мог хотя бы себе признаться в том, что он не хотел, чтобы Масаки уходил. Тот был иногда ненормальным, немного странным и с дурацкими идеями, но Аиба со своими лампочками придавал какой-то особый смысл в этих безликих четырех стенах.
- Нэ~ Нино-чан?
- Что? – отозвался Казунари, разглядывая цветные тени на потолке, на стенах и на белых простынях.
- Помнишь, ты говорил, что есть лишь черное и белое?
- Опять ты об этом, - скучающим тоном ответил парень, когда озарение обрушилось на него, как стопка старых, пыльных журналов с верхней библиотечной полки. На выбеленном потолке черная тень, по которой гуляют пестрые пятнышки, оставленные горящими огоньками.
Нино резко обернулся, разглядывая улыбку на лице Масаки. Казунари благодарно улыбнулся в ответ, прежде чем вернуть взгляд к потолку.
Перед глазами появилась ладонь, указательный палец которой преследовал синюю тень.
- Промежутки, - одними губами произнес Казунари.
- Гармония, которая рождает стремление, стремление, которое приводит к счастью, счастье, которое верит в удачу, удача, которая помогает в борьбе, и борьба, которая достигает гармонии, - прошептал Масаки, водя пальцем от одного пятнышка к другому.
Вытянув руку, Нино коснулся длинных пальцев, накрывая сверху ладонь Аибы своей, глядя, как цветные блики изредка пробегают по ним.
Черное и белое. Как два края, между которыми есть что-то, что никогда не позволит потеряться.
Дорогие читатели!
Не забывайте проголосовать за фанфик!
Все баллы, полученные автором за фик, суммируются и обращаются в финальную оценку, по которой и будет определен победитель
ГОЛОСОВАТЬ ЗА ОДИН ФИК МОЖНО ТОЛЬКО ОДИН РАЗ.
Не забывайте проголосовать за фанфик!
Все баллы, полученные автором за фик, суммируются и обращаются в финальную оценку, по которой и будет определен победитель
ГОЛОСОВАТЬ ЗА ОДИН ФИК МОЖНО ТОЛЬКО ОДИН РАЗ.