да просто Омия-утро.
драббл.
только с разрешения автора.
захотелось чего-то теплого и нежного .___.
Теплое покрывало от чужого прикосновения соскальзывает ниже, обнажая напряженные из-за некоторого неудобства позы плечи, и спине становится заметно прохладнее. Нино ежится, утыкаясь лицом в подушку и приглушенно ворча нечто неразборчивое, и тут же по-кошачьи довольно урчит, сонно жмурясь, когда возвращается утраченное тепло. Немного другое на этот раз, даже жаркое, но избавляться от него отчего-то не хочется.Тонкие пальцы невесомо скользят по спутанным смоляным прядям, аккуратно приглаживая и поправляя их, очерчивают ухо и касаются чувствительного участка кожи за ним, будто нарочно задерживаясь там на мгновение.
Под подобными ласками Нино практически тает, тихо вздыхая и расслабляя плечи, позволяя слегка придавить себя к кровати, и даже не возмущаясь чужому отнюдь не маленькому весу.
Пальцы перемещаются ниже: чуть грубоватые наощупь подушечки очерчивают лопатки, легко пробегаются по образовавшейся ямочке между ними, играючи пересчитывая позвонки, и замирают у самой границы сползшего еще ниже покрывала, будто их хозяин ждет разрешения или же сомневается, стоит ли продолжать утренние игры.
Нино выныривает из утренней дремы, окутывающей его под успокаивающими прикосновениями рук, за последние годы изученных им вплоть до крошечного, едва заметного шрама на внутренней стороне левой ладони. «Пора просыпаться», - как бы говорят ему они, но сны всегда растворяются с первым проблеском света под приподнятыми веками, и Нино упрямо жмурится, уже открыто улыбаясь на хитрые попытки вытянуть его из постели.
- Не получится, - немного хрипло, но привычно ехидно сообщает он в пространство спальни. - Первый выходной за три недели я проведу здесь, в гостеприимных объятиях пуховой перины, и даже ты, О-чан, не помешаешь осуществлению моего коварного плана.
- Попытка не пытка, - звучит над его ухом не менее сонный голос, и Нино, которому чудится в нем невысказанная усмешка, сгребает свой край одеяла в охапку, переворачиваясь вместе с ним на спину и уже собой придавливая Оно к кровати. - Ох, ты тяжелый...
Нино скептически осматривает свои сорок или около того килограмм костей и исхитряется дотянуться и ущипнуть О-чана за щеку:
- Уж кто бы говорил, - он замолкает, отрешенно разглядывая потолок и вновь расслабляясь под поглаживающей его плечо ладонью. - Итак... Что мы будем делать сегодня, Пинки?
Оно фыркает куда-то в его шею, как бы между делом задевая губами ухо:
- То же, что и всегда, Брейн: ты будешь захватывать мир, а я - рисовать панораму последней битвы.
От обжегшего кожу горячей вспышкой дыхания Нино вздрагивает всем телом. Никто и никогда, даже сам Сатоши, не узнает этого, но с недавних пор в списке его талантов появился еще один пункт - безоговорочное умение сводить Ниномию Казунари с ума даже легким прикосновением, даже простым, пусть и сказанным с придыханием «Нино», и, о Боже, даже этой его сонной улыбки, встречающей Нино каждое утро, более, чем достаточно для того, чтобы тот забыл обо всех своих планах на день.
- Хороший план, - улыбается Нино, поворачивая голову так, что их с О-чаном носы слегка соприкасаются. - Но стоит внести в него некоторые коррективы...
И пока Оно, все еще умудряющийся находиться в полусонном состоянии, соображает, что легкое прикосновение губ Казунари что-то да значит, и ловит его губы своими в ответ, аккуратно, но настойчиво вытягивая из его рук скомканное покрывало, Нино в свою очередь наощупь находит под подушкой телефон и на долгие минуты поцелуя зажимает ногтем несчастную кнопку «Выключить», едва ли не вдавливая ее намертво в пластмассовый корпус.
В общем-то, от изначального коварного плана Нино они так и не отступают.
Нежность такая