[Авторский фик] "Без вины виноватые".

[Везунчик Чип]

Название: Без вины виноватые.
Автор:  Бел-семпай
Фендом: Arashi
Пейринг: Омия
Рейтинг: PG
Жанр: романс с налетом ангста.
Саммари: Оно совершает серьезную оплошность, однако, вопреки его ожиданиям, узнавший об этом Нино ведет себя довольно странно.
Размер: мини (2107 слов).
Размещение: только с моего согласия.
Предупреждения: ООС.

Оно возвращается в реальность резко, будто выныривая на поверхность с глубины океана, жадно глотая воздух сухими губами и чувствуя, как неохотно поднимаются тяжелые, будто свинцом налитые веки. Попытка пошевелить рукой или ногой отдается ноющей болью во всем теле, и он лишь лихорадочно вздыхает, буквально заставляя себя встретиться мутным взглядом с нависающим перед ним потолком.
Этот факт и маленькая трещинка рядом с крепежом купленной в прошлом году люстры позволяют определить, что Сатоши, по крайней мере, находится в их с Нино квартире, и не уснул вчера в какой-нибудь дыре, как с ним вполне могло бы произойти.
Несколько минут он тупо разглядывает штукатурку, ожидая, пока фоновое гудение в голове немного стихнет, а к зрению вернется прежняя четкость, после чего рискует тяжело, практически перетягивая себя в бок, перевернуться налево, чтобы увидеть на тумбочек заботливо оставленные кем-то аспирин и стакан воды.
«Нино», - краем сознания понимает Оно и следующие десять минут тратит на то, чтобы заставить себя сесть и принять спасительную таблетку. После этого к нему постепенно возвращается прежняя восприимчивость к окружающей обстановке, а головная боль отступает на второй план, оставляя после себя противное чувство жажды.
Оно тяжелым взглядом окидывает спальню, погруженную в легкий полумрак благодаря задернутым шторам, не находит Нино на второй половине кровати и вздыхает, осторожно потирая виски. Вчерашняя реакция Казунари на пьяного любовника представляется ему вполне четко, в самых нелицеприятных красках, и надо бы заготовить заранее покаянную речь, но даже о попытках связать собственные мысли в нормальные предложения думается с трудом и болезненными вспышками где-то под черепной коробкой.
Тогда, огорчившись собственной несостоятельности в качестве красноречивого оратора, Сатоши пытается выудить из памяти хоть что-нибудь о вчерашнем вечере, о людях, с которыми умудрился напиться до такого состояния, о местах, по которым успел пройтись. Об обстоятельствах, в которых встретился с Нино и о том, как добрался до его квартиры. Но в карте памяти файлы обо всем, что касается маленького пьяного приключения Оно, либо стерты, либо намертво закодированы, и вскоре и эти попытки оказываются обреченными на неудачу.
Через некоторое время Оно чувствует себя достаточно хорошо для того, чтобы попробовать подняться с постели, и тут же опирается ладонью на тумбочку, закрывая глаза, чтобы не видеть, как качается перед его взглядом туда-сюда помещение. Легкий приступ тошноты убеждает его, что нужно дойти хотя бы до ванны, и Сатоши медленно, ведя ладонью вдоль по стене, добирается до двери, касаясь ручки как раз в тот момент, когда раздается щелчок щеколды и на пороге показывается Нино с подносом в руках. Вид у Казунари еще более усталый чем, как представляется Оно, выглядит он сам, и под глазами залегли темные тени.
- Доброе... - пытается поздороваться Оно, но обычно чистый, приятный голос срывается на хрип, и ему приходится хорошенько откашляться, чтобы закончить фразу, - утро...
- Ты проснулся, - вместо приветствия констатирует Нино, обходя его и сгружая поднос на тумбочку. - Как себя чувствуешь?
Оно оборачивается, чтобы не терять его из виду, но движение оказывается слишком резким, и в итоге ему приходится практически навалиться на Нино всем весом, используя его в качестве опоры, чтобы не упасть.
- Пьянчужка, - тихо и как-то особенно нежно бормочет тот, горбясь, но помогая Сатоши вернуться к кровати, усаживает его на край и садится рядом, легко касаясь пальцами его висков. - Ничего, через часок-другой станет легче, если поешь и попозже выпьешь еще одну таблетку.
Все, на что способен Сатоши, - это простой кивок, да и то, даже от него по голове будто ударяют чугунной сковородой. Поэтому на все дальнейшие слова Нино, на попытки себя покормить и вновь уложить спать, он лишь что-то мычит, послушно съедая половину принесенного, а от остального отказываясь в пользу возможности не наведываться в ванную в течение ближайшего часа. И ложится спать, убаюканный чужим тихим ворчанием и теплом прижимающегося к нему сзади Ниномии.

Вечером того же дня студия звукозаписи встречает парочку почти гробовой тишиной. У Оно все еще болит голова и больше всего на свете он мечтает, чтобы этот день поскорее закончился, так что до обращенных в их с Нино сторону странных, сочувствующе хмурых взглядов ему нет никакого дела. Коридор, соединяющий холл и отведенную им небольшую комнату отдыха, кажется бесконечно длинным и слегка покачивается перед глазами, но рядом есть тот, кто не позволяет Сатоши упасть, и вместе они проходят этот бесконечный отрезок пути без приключений, даже вполне удачно вписавшись в дверной проем.
- Давно не виделись, - улыбается Нино уже поджидающим в комнате ребятам, усаживая О-чана на ближайший диван, и потягивается, разминая затекшее от давившего на него чужого веса плечо. - У вас такой вид, будто только что наступил конец света. Что случилось?
Айба с Джуном неловко переглядываются, а испытывающий неловкость Джун уже сам по себе выглядит довольно подозрительно. Нино хмурится, в ожидании по очереди переводя взгляд на каждого из них и, выбрав крайним уже привыкшего к подобному Шо, подсаживается к нему, уже тише переспрашивая:
- Да что случилось-то?
Сакурай молча протягивает ему утреннюю газету. Оно, до этого пребывавший в относительно бессознательном состоянии, использующий даже этот короткий перерыв, чтобы немного вздремнуть, забывает про сон сразу же, стоит губам Нино искривиться в болезненной, такой неестественной для него улыбке. Ситуация нравится ему все меньше с каждой минутой и он даже порывается найти в себе силы и добраться до соседнего диванчика, чтобы узнать, что же могло вызвать подобную реакцию у обычно довольно хладнокровного Казунари, когда Шо, убедившись, что один из них уже вполне насмотрелся, разворачивает газету, демонстрируя Оно распечатанную на всю первую полосу цветную фотографию.
Головная боль усиливается, словно по команде, пока Сатоши отчаянно пытается выудить из своей памяти хоть что-то подобное. Однако даже если попытки проваливаются одна за другой, факт остается фактом: с фотографии, изрядно подвыпивший и в обнимку с девушкой, ухмыляется - именно ухмыляется той самой Мао-ухмылкой - Оно Сатоши собственной персоной, нимало не возражая против целующей его в шею девицы.
Повисшая в комнате тишина кажется почти осязаемой. Шо нарушает ее тихим шуршанием сворачиваемой газеты, а Оно пытается и не находит в себе сил взглянуть Нино в глаза. Он знает, что выпивая, способен вляпываться в довольно странные истории, как внезапное признание в любви посреди ночи или сон в абсолютно пустом чужом доме, но это - эта девушка, лицо которой он видит впервые в жизни, и имени которой уж точно не знает, - выше его понимания.
- Нино, я... - наконец выдавливает он из себя, на самом деле слабо представляя, как тут можно оправдаться, и, наконец, заставляет себя взглянуть тому в глаза.
Казунари не улыбается, но и малейшего оттенка злости на его лице не присутствует. Обычное спокойное равнодушие, пугающее Сатоши куда больше, чем возможная ссора.
- Я видел это еще в утренних новостях, - тихо перебивает его Нино, избавляя от необходимости заканчивать фразу, и натянуто улыбается. - Все в порядке, О-чан. Ты был пьян.
- Но...
- Все в порядке, - с нажимом повторяет Нино, и провинившийся Оно предпочитает не спорить.

Весь день Нино абсолютно, просто титанически спокоен, включая и то, что теперь от него практически невозможно услышать за долгие годы ставшие привычными колкие фразочки. Запись проходит быстро: памятуя о состоянии главного голоса группы, их с Нино части записывают в первую очередь, после давая им довольно долгую передышку, пока работают остальные трое, и к моменту, когда петь нужно уже всем, Оно чувствует, что вполне способен на это.
Он искренне благодарен Шо, Айбе и Джуну, которые в течение всех трех часов как могут разбивают то легкое напряжение, что чувствуется между ним и Казунари, болтая без умолку, переводя опасные разговоры на нейтральные темы и всячески стараясь поднять обоим настроение. И если Сатоши к концу записи чувствует себя намного бодрее и даже почти не хочет спать, то Нино напротив кажется окончательно вымотанным и легкие морщинки, на остаток дня поселившиеся во внешних уголках его глаз лишь, усиливают это впечатление.
То, что все далеко не в порядке, становится понятно уже вечером, когда они возвращаются домой.
Оно заходит в квартиру первым, включая в прихожей свет, и собирается поинтересоваться, будет ли Нино что-нибудь на ужин, когда тот едва ли не отталкивает его к стене, практически проносясь мимо быстрыми шагами. Где-то в глубине квартиры хлопает дверь и раздается громкий всплеск, постепенно сменяющийся фоновым шумом льющейся из-под крана воды. Сатоши вздыхает и, заперев дверь и разувшись, направляется на поиски Ниномии.
Дверь в ванну оказывается намертво запертой.
- Нино? - осторожно зовет он, но в ответ лишь шум воды и едва различимые звуки, которые он заглушает. - Нино, с тобой все хорошо?
Он прижимается к двери ухом, пытаясь расслышать хоть что-нибудь и, когда сквозь бурлящее шипение доносится едва различимый всхлип, становится понятно, что черта с два кое с кем все в порядке.

Оно ложится спать первым, когда становится ясно, что в ближайшее время Нино выходить из своего убежища не собирается. Именно сейчас, в этот момент никакие слова утешения, бесконечные извинения и даже успокаивающие поцелуи - ничего не поможет. Слезы Ниномии, они такие - очень редкие, драгоценные словно горные алмазы, и ни в коем случае нельзя им мешать. За бесконечно долгие годы, проведенные вместе с этим человеком, Сатоши усвоил это прочно.
Тем больнее, что эти драгоценности Нино так необдуманно растрачивает из-за его, Оно глупого поступка. Уж лучше бы он кричал, задавал сакраментальные «Почему?» и хлопал дверью, как в мыльных дорамах, сбегая на временное проживание к кому-нибудь из друзей, но некоторые люди, увы, не вписываются в общепринятые стандарты.
Оно гадает, «почему», и только к поздней ночи понимает, что этот вопрос стоит адресовать скорее Нино, чем ему самому, однако, когда кровать еще сильнее прогибается под чужим весом, он так и не находит в себе смелости произнести хоть слово, лишь придушенно вздыхая в привычном кольце маленьких рук.

Утро омрачается очередными новостями, однако, вместо перемывания косточек личной жизни Оно Сатоши там внезапно появляется опровержение, на самом-то деле звучащее довольно нелепо. Впрочем, несмотря на это влиятельности Китагавы и его компании действительно впечатляет, потому что то, насколько вдохновлено ведущая втирает публике весь этот бред, похоже на полнейшее безумие. Или массовый гипноз.
Нино выглядит не лучшим образом с опухшими, красноватыми глазами и не сползающей с лица сонливостью, и Оно лишь еще больше чувствует себя виноватым.
- Я хотел... - начинает он и, заметив, что собеседник слишком увлекся намазыванием тоста, зовет уже громче. - Нино.
- А? - тот поднимает голову, болезненно щурясь из-за проникающего в помещение через окно яркого света, и прикрывает глаза ладонью на манер козырька. Затем смотрит на нетронутые тосты на соседней тарелке и тихо хмыкает. - Что, невкусно? Ну прости, по другому не умею.
Оно качает головой:
- Не то.
На некоторое время работающий телевизор кажется единственным живым созданием в гостиной. Когда Нино, наконец, отмирает и возвращает себе способность говорить, он первым делом вновь сосредотачивается на намазывании тоста, будто решая ненавязчиво проигнорировать странные намеки.
- Нино, - упрямо зовет Сатоши, мягко накрывая его ладонь своей, мешая ей и дальше двигать ножом. - Накричи на меня.
- О-чан, ты позавчера еще и головой где-то удариться успел? - Казунари пытается засмеяться, но выходит настолько неправдоподобно, что он быстро замолкает.
- Ударь меня, швырни в меня чем-нибудь, - Оно цепляется за возможность вытянуть из Нино хоть капельку эмоций, как утопающий за спасательный круг, и с каждым словом все меньше понимает, что говорит. - Я заслужил. Да хоть к Джуну сбеги на неделю, чтобы я здесь с ума начал сходить от одиночества и желания коснуться тебя хотя бы на мгновение. Только не молчи.
Нино поднимает на него затравленный взгляд, беспомощно дергая рукой, но в ответ его ладонь лишь сильнее сжимают, не позволяя освободиться. И эта беззащитная вина в карих глазах просто убивает Оно. Не должно быть так, не должно. Он - единственный, кто имеет полное право чувствовать себя виноватым, и он чувствует, о да. Но только не Нино.
- Я не могу, - наконец, тихо выдыхает тот, еле слышно скребя ногтями по скатерти, будто пытаясь собрать ее в кулак, но не имея такой возможности из-за сковывающей движения чужой хватки.
- Почему?
- Единственный, кто должен быть наказан, это я, - голос Нино звучит все тише и неувереннее, будто кто-то постепенно убавляет громкость. - Ведь если... если ты доходишь до подобного, - и вновь болезненная улыбка проскальзывает на его губах, - разве это не значит, что тебе чего-то не хватает рядом со мной? Разве это не моя вина?
- Нино... - Оно пораженно замолкает, не зная, что можно ответить на подобное, и решение внезапно находится само собой, когда руки тянутся обнять это чудо чудное и прижать к себе как можно ближе, чтобы никогда и ни за что больше не отпускать. - Ты дурак, ты знаешь это?
Тот не отвечает, да и нет больше необходимости в каких-либо словах, потому что маленькие пальцы грубо, до боли впиваются в широкую спину, сминая под собой клетчатую ткань рубашки, и горячее дыхание на уровне шеи опять прерывистое, на грани истерии. Оно обнимает крепче, затягивая слегка подрагивающее тело едва ли не к себе на колени, и бездумно улыбается, зарываясь кончиком носа во взлохмаченные черные пряди. И никаких слов на всех языках мира не хватит, чтобы описать ту любовь и благодарность, что он чувствует к этому человеку, потому что ничего похожего на эту бесконечно правильную связь между ними просто не существует на этой Земле.
Оно мысленно просит кого-нибудь там, наверху, чтобы так было и впредь.

@темы: размер: мини, пейринг: Омия, *романтика, *ангст, рейтинг: PG

Comments

[Hidamari No Kanojyo]

очень красиво!
спасибо

[Sumanu]

я плачу от умиления!!!!боже,как красиво и трогательно!!спасибо

[Везунчик Чип]

Hatenai Sora, Sumanu, Спасибо, приятно слышать

[Dokuganryuu]

О, Ками, как я люблю ангст! Сама не могу писать ангст, но читаааать *О*
Аригатоу! Можно разместить в NK-ID? (сообщество ВК Ninomiya Kazunari - Ichiban desu)

[RinShi]

Омия, вы такие чудесные!) *любит их обоих до безобразия*
спасибо за это чудесное творение))

[Везунчик Чип]

Dokuganryuu, А я писать люблю, а вот читать - не очень х)
Можно.) *все равно сам в том сообществе числится*

RinShi, Не за что.) Рад, что понравилось.)